ForkLog – пожалуй, самое известное русскоязычное блокчейн-издание. Не так давно ведущие Базового Блока были гостями в их прямом эфире, теперь же редакторы ForkLog пришли в гости к нам. Ник и Константин расскажут о том, каково это быть блокчейн журналистами, и какие интересные истории с ними порой случаются.
Таймкоды:
- 0:32 спасибо патронам и спонсорам: HodlHodl, Solana, Zerion!
- 2:54 как гости пришли стали блокчейн-журналистами
- 10:22 кратка история ForkLog
- 15:36 обыск и изъятие ключей от кошельков у CEO Анатолия Каплана
- 19:36 ForkLog сейчас: команда и аудитория
- 30:52 как соблюдать баланс между коммерческими и образовательными статьями
- 35:45 для чего нужна англоязычная версия
- 46:50 самые интересные или скандальные статьи – расследования про BTC-e, Prizm и OneCoin
- 59:40 пути монетизации для блокчейн-СМИ
- 1:04:48 что интересует самих журналистов в криптовалютных технологиях
- 1:22:00 о переходе на новую монетарную концепцию
- 1:24:44 новости про Libra и TON
- 1:30:50 чего ждать в ближайшем будущем от ForkLog
Ссылки:
- Статья ForkLog про проект Coinjanitor
- «ДНР», МММ и Prizm: как последователь Сергея Мавроди создал «святую» криптовалюту, и при чем здесь Джигурда
- ForkLog в Telegram
Спасибо нашим спонсорам:
- Подкаст выходит при поддержке Zerion – понятного интерфейса к DeFi-протоколам.
- Подкаст выходит при поддержке HodlHodl – площадки для покупки и продажи биткоинов без верификации. Зарегистрируйтесь и получите скидку на комиссию!
- Подкаст выходит при поддержке Solana – быстрого блокчейна без шардинга. Подробности на solana.com и в телеграме @solanarus.
Поддержите подкаст!
- Bitcoin: bc1qec856uhwuguhnn28r54tlkrh3dh95ctajvpjaf
- Patreon: https://www.patreon.com/basicblockradio/overview
(00:00:00)
Ник Штерингард: Слоган «Базового Блока» – это «Блокчейн без буллшита». Так вот, я всё это время занимался тем, что гонялся как раз за этим буллшитом.
Константин Голубев: Когда пришел следователь, он явно читал наш журнал, потому что он точно знал, как перевести биткоин на другой адрес.
Ник Штерингард: Вообще большинство материалов, которые у меня писались в таком ключе, они мне вызывали единственное – помои мне на голову. Это, мне кажется, самый главный критерий успеха.
Константин Голубев: Google что вытворяет на YouTube: банят каналы ребят, которые про крипту говорят.
Константин Голубев: Деньги без политики – такого ещё нет, а оно нужно.
Сергей Павлин: Привет! Это «Базовый Блок», выпуск № 121. И недавно наши ведущие, Сергей Тихомиров и Иван Иваницкий, сходили на прямой эфир в ForkLog, и теперь у нас алаверды – ребята из ForkLog пришли к нам. Итак, в гостях у нас сегодня шеф-редактор ForkLog Ник Штерингард и редактор англоязычного ForkLog Константин Голубев. Привет!
Ник Штерингард: Всем привет!
Константин Голубев: Привет.
Сергей Павлин: Перед началом выпуска, как всегда, мы благодарим наших спонсоров. В первую очередь подкаст выходит при поддержке компании Zerion – это понятный интерфейс DeFi-протоколов, которым лично я пользуюсь, наш соведущий Саша Селезнёв пользуется. Мы очень его любим, мы знакомы с ребятами сами лично, поддерживаем их проект всячески. Новость недавняя, которую мы уже, по-моему, анонсировали, это то, что появилось DeFi SDK от Zerion, и если вы разработчики в области DeFi, то обратите внимание, заходите на GitHub (ссылочку мы обязательно дадим в описании), Zerion Tech называется, и там можно подробности прочитать. В общем, респектуем ребятам. Они регулярно у нас появляются в выпусках. Спасибо Zerion.
Следующий спонсор – это HodlHodl, площадка для покупки и продажи биткоинов без верификации. Зарегистрируйтесь по нашей ссылочке и получите скидку на комиссию. Тоже самое: проходите в описании внизу, и там есть ссылка /basicbloсk, проходите по ней на HodlHodl и получаете скидон от нас. Спасибо большое компании HodlHodl за поддержку.
И последний спонсор, последний по списку, но не по качеству – это Solana, быстрый блокчейн без шардинга. Токены Solana доступны на Binance с 9 апреля, называются SOL, и подробности можно почитать на solanadot.com. А также они сейчас активно развивают русскоязычное сообщество, поэтому заходите в Telegram (SolanaRus). Все ссылочки, конечно, тоже в описании.
Как всегда, спасибо всем, кто поддерживает нас. Это, соответственно, наши спонсоры на patreon.com/basicbloсkradio. Благодаря вам у нас есть возможность скидывать с себя монтаж, скидывать с себя редактуру, делать расшифровки текстов и, таким образом, генерить более качественный контент и делать его лучше и лучше. У нас проект некоммерческий, но ваша поддержка и поддержка спонсоров помогают нам делать материал качественным. Спасибо всем большое.
Переходя к теме – ForkLog. Я думаю, что большинство наших слушателей знает, что это такое. Но всё-таки надо, наверное, представить проект. Это журнал, освещающий криптовалюты, и, как ребята сами себя в описании, вернее, про самих себя пишут, что это прежде всего команда энтузиастов, выступающих за развитие цифровых валют, то есть криптовалют и их распространения в русскоговорящих странах и по всему миру.
Как всегда, традиционный вопрос: как конкретно вы пришли в эту индустрию, в индустрии криптовалюты, почему вы пришли в ForkLog? Расскажите про себя немножко, про историю. Давайте начнем с кого-нибудь. Выбирайте. Ник, возможно, с тебя удобнее начать.
Ник Штерингард: Ну, хорошо, давайте тогда я начну. В общем, как сказал Сергей Тихомиров: «В эфире поясни за крипту», что главный критерий выбора для гостей ББ, то есть «Базового Блока» точнее, – это глубоко технические люди. Причем сразу хочу предупредить, что я, скорее всего, недостаточно глубоко технический человек для «Базового Блока», но я всё равно постараюсь рассказать что-нибудь полезное и интересное.
Как я пришёл в крипту? Ну, это довольно интересная история, наверное. Мне как-то в конце 2016 года друг рассказал, говорит: «Ты знаешь, есть такие машины, которые печатают деньги, и они стоят 1000 баксов». Ну и я подумал: «Господи, что за бред!», то есть это вообще нереально. И уже через где-то месяц у меня стояла первая ферма. Я совершенно не понимал, что она делает, то есть я ее просто поставил, купил, поставил, включил в розетку, и она себе работала. Я не очень вникал в суть вопроса, пока деньги зарабатывались и я мог их тратить там на свои нужды какие-то. Вот у меня была совершенно другая работа. Тогда я работал переводчиком в СМИ и делал субтитры на английском языке, то есть никак не касался вообще крипты и что-то такое я не знал, хотя фермы у меня стояли. То есть я потом ещё одну купил, и это было уже в 2017 году.
Значит, в ForkLog я попал, когда потерял работу, и тут нет никакой особой истории. Так как у меня уже стояли фермы, я подумал: «Блин, ну, может, надо что-то, связанное с этим, подумать».
(00:05:04)
И я тогда как раз просто, по-моему, погуглил издания, то есть я был связан со СМИ раньше, и подумал: «Надо бы поискать, есть ли в этой сфере какие-то журналистские проекты». И я нашел, разумеется, по первой же ссылке ForkLog и просто подал туда резюме. И прошёл собеседование, потом прошел стажировку и стал новостником. Это конец 2017 года. И, по-моему, через 2 месяца уже после того, как я пришёл в ForkLog, я написал свой первый эксклюзив, то есть аналитический авторский материал, не только новостной. Это была кража биткоинов из кошелька My BTG Wallet. Тогда, значит, состоялся форк Bitcoin Gold. Они все заявляли, что, в общем, это вернёт возможность майнинга биткоина на видеокартах, то есть вернёт, собственно, их в ситуацию, в 2012 год, до появления асиков. И тогда, значит, многие подумали: «Блин, круто, у нас стоят карты, которые майнят эфир, но мы же сможем майнить теперь и биткоин, но немного другой». И в общем, фишка всего этого My BTG Wallet была в том, чтобы получить свои BTG, то есть после их форка, а нужно было ввести seed-фразу. Ну и понятно, что куча людей, это был хайп, никто особенно не разбирался, то есть вводить seed-фразу – это безопасно, небезопасно. Что это такое, даже никто не знал. Seed-фраза, да и seed-фраза. Какая-то последовательность символов, грубо говоря. В общем, люди ввели seed-фразы свои и потеряли совокупно, по-моему, два с чем-то миллиона долларов, и, конечно же, сразу начали искать виноватых. Но это нормальная история, то есть не виноват же ты, что ты ввел сид-фразу, виноват кто-то другой всегда. В общем, они обвинили команду вот этого Bitcoin Gold, собственно, тех, кто запилили хардфорк, что они нечестные и разработчика под кошелек нашли левого.
Но мне кажется, что разработчик просто воспользовался тем, что ни у кого не было никакого образования, точнее не образования, а вот базы кибербезопасности, и он просто воспользовался типа брешью в понимании людей о том, что такое крипта, и получил за это, собственно, деньги. И они там пытались судиться, что-то вроде того. Я написал про это даже две статьи. Они там были очень серьёзно настроены. Там был какой-то адвокат из Питера, насколько я помню. Но всё это сдулось, и сейчас, по-моему, ничего они не получили обратно, конечно. Тогда просто ситуация была такая, что если вот вы вложили в ICO, а ICO сдулось, то вы такие: «Ну, пойду вложу в другое ICO. Оно поднимется. А если не поднимется, то биток поднимается и, соответственно, поднимет всё остальное». Но как мы видим, что так не случилось. Всё попадало на 99%, и все вот эти вот мечты, скажем, не сбылись.
И после этого я в ForkLog начал писать не только новости, а начал писать и расследования. И, собственно, это был мой основной профиль до недавнего времени. Все расследования можно найти, кстати, по тегу #РасследованияForkLog. Не все из них суперинтересные, конечно, но есть там очень занимательные истории, потому что российские ICO (BTC-E (WEX), некоторые пирамидосы вроде One Coin) – это вообще просто кладезь захватывающих историй, и это всегда очень интересно читать. Так вот, как слоган Базового Блока – это «Блокчейн без буллшита». Так вот, я всё это время занимался тем, что гонялся как раз за этим буллшитом и занимался, в меру своих возможностей, занимался выводом их на чистую воду. Собственно, как-то так.
Сергей Павлин: Класс! Да, Ник, я думаю, не стоит переживать на тему глубокого технического погружения. Всё-таки мы звали в гости различных людей, в том числе журналистов, у нас были гости из Cointelegraph, поэтому я думаю, что здесь не стоит переживать на этот счёт. Мы, скорее, за, действительно, как ты и упомянул, блокчейн без буллшита, то есть стараемся также выводить на чистую воду гостей и разбираться просто в каких-то интересных тематиках, пускай даже они, может быть, не совсем напрямую именно с технической составляющей связаны.
Константин, давай к тебе. Расскажи, как ты оказался в ForkLog.
Константин Голубев: Ну, у меня на самом деле совпало вхождение в крипту и вхождение в ForkLog. Какой-то это был затертый, 2015 год, кажется, как раз когда Толик расширял ForkLog.
Сергей Павлин: Толик – это Анатолий Каплан, да, я так понимаю?
Константин Голубев: Да. Как раз собиралась команда первоначальная, и я просто пришёл по объявлению тогда, не зная ещё, куда я на самом деле пришел. У меня такое было правило: всегда приходить на интервью. Если кто-то предлагает – я прихожу, смотрю, что происходит. И я помню, что в тот день я уже был на другом интервью и уже договорился, я согласился на другую работу, достаточно скучную, но хорошо оплачиваемую. Что-то было в… что-то из онлайн-маркетинга. Большую часть жизни я работал журналистом, работал репортером на телевидении, ну и работал в Интернете тоже, в IT-компаниях различных.
(00:10:01)
Я договорился уже о работе, но вот мне позвонил Толик и говорит: «Приходи – пообщаемся». И я такой: «Ну ладно, приду уже. Почему нет?». И я помню, что мы встретились, и он начал мне рассказывать, о чём, собственно, это издание, что они делают, что это за такая интересная штука Bitcoin, крипта. Я тогда не знал вообще, о чём речь, но в ходе разговора мне стало настолько интересно, я понял, что это что-то новое и что точно будет в будущем, то есть если сейчас этим заняться, то как раз когда я уже какую-то экспертизу в этом получу, оно как раз будет в самом таком разгаре и точно повлияет очень серьёзно на нашу жизнь в будущем, что я решил всё переиграть и сказал: «Да, давай. Давай попробуем. Будем что-то делать». И вот я начал с написания новостей и статей, потом разные другие штуки мы делали вместе, и вот сейчас делаем англоязычную версию. Вот она у нас ещё молоденькая. Ну как, мы серьезно ею занялись только недавно, в этом году. Вот сейчас её развиваем. Посмотрим, как пойдёт.
Сергей Павлин: Класс! Слушайте, давайте коротенько поговорим про историю ForkLog. В каком году начался журнал?
Ник Штерингард: В 2014 году, в конце. 25 августа у нас День рождения, значит, не совсем в конце. Правильно, 25 августа.
Сергей Павлин: В середине. То есть вам уже 5,5 лет, получается. Но по меркам крипты, мне кажется, это такой достаточно проект-динозавр, я бы так сказал. Основал его Анатолий Каплан, которого мы сейчас упоминали. Знаете ли вы, почему он решил это сделать и почему именно на русскоязычную аудиторию? Ведь вся крипта – это всё-таки международный проект. Как пришло в голову сделать проект, ориентированный именно на русскоязычных пользователей?
Константин Голубев: На самом деле очень простой ответ: в то время Толик ещё не очень хорошо знал английский. Я думаю, что, может быть, это было важным моментом. Поскольку он начинал-то без команды, практически в одиночку, то, конечно, ему было сподручнее делать на русском. И ниша была-то не занята, сообщество-то уже формировалось, а такого серьёзного новостного ресурса не было. Никто ещё не вложил силы и ресурсы в это. И вот он был одним из пионеров и не бросил это, занимался этим достаточно долго и серьёзно, и это принесло плоды.
Сергей Павлин: А насколько вообще это сложно быть криптовалютным изданием именно в Украине? Я при этом обратил внимание, что юрлицо у вас зарегистрировано в Эстонии, насколько я понял.
Ник Штерингард: Ну, я бы не сказал, что мы в Украине, то есть у нас распределенная команда по нескольким странам, то есть нельзя сказать, что мы украинское издание, и нельзя также сказать, что мы российское издание. А мы международное, наверное, издание, но на русском языке. Юридические аспекты, я не буду их касаться сейчас. Это лучше, конечно, у Каплана спрашивать. Я просто к предыдущему вопросу ещё хочу добавить, что тогда действительно не была занята ниша, то есть в англоязычной сфере уже был CoinDesk и уже был Cointelegraph, а в русскоязычной сфере, по-моему, был только один ресурс на то время. Я не помню. Может, два. И так как твой родной язык – русский, и поэтому, я думаю, так и родилась идея сделать что-то на русском для русскоговорящего человека, для русскоговорящей аудитории. И ForkLog действительно прошел этот путь от, скажем, одного человека до большой компании (ну, относительно большой компании). Такой гаражный стартап был, то есть Анатолий, он всё это сделал на коленке изначально. В 2014 году это был блог, это не было издание, не было СМИ, это был именно блог. И сейчас, спустя 5,5 лет, мы действительно стали не только респектабельным изданием, мы стали первым, то есть первым лидером на рынке. Хотя тогда мы были одними из многих. То есть в 2015-2016 году у нас были конкуренты, но сейчас мы всё-таки доказали, что наша команда оказалась лучшей.
Сергей Павлин: Слушай, а ты помнишь каких-нибудь…
Ник Штерингард: Возможно. Возможно, это удача. Даже не то, что возможно, то есть это, как всегда, СМИ, значит: удача то, что ты оказался в нужном месте в нужное время. Всегда должна быть доля удачи, да.
Сергей Павлин: Ты помнишь каких-нибудь русскоязычных конкурентов, которые с вами были наравне, но сейчас уже вымерли, скажем так?
Ник Штерингард: Честно говоря, я же пришёл в 2017 году и крипту, и в ForkLog, и поэтому на тот момент были, по-моему, BitNovosti, ещё в 2017-ом, когда я начал всё это разбирать, были Bits.media (они и сейчас есть), больше не помню никого такого прям.
(00:15:17)
И в 2014-2015 году, вот не могу сказать точно, я не изучал вопрос, то есть я как, собственно, начал с 2017 года работать в этой сфере, так я и, собственно, медиапространство изучал только с 2017 года. Всё остальное – понятно, что все остальные темы изучал глубоко и до самых истоков. До слепых подписей Чаума, как говорится.
Сергей Павлин: Понятно, да. Слушайте, а я на самом деле про Украину спрашивал неспроста. Поковырялся вчера по новостям, связанным с ForkLog, и заметил новость про то, что в 2017 году было какое-то достаточно громкое дело о том, что к Каплану пришли СБУ, отобрали у него оргтехнику и были какие-то странные обвинения. Что вообще произошло в тот раз и чем закончилось?
Ник Штерингард: Кость, ты скажешь или…
Константин Голубев: Насколько я знаю, ещё не закончилось. Прям так точку, наверное, мы не можем поставить. Но да, была такая ситуация неприятная. Но об этом много написано уже было. Да, пришли, отобрали технику, отбирали ключи, крипту, то есть пошуровали серьезно, и какие-то странные обвинения выдвигали, которые, естественно, дальше никуда не двигались. Ну, то есть просто припугнули. Ну да, была неприятная ситуация.
Сергей Павлин: И она продолжается. То есть формально дело не закрыто, да?
Константин Голубев: Я не знаю юридических всех моментов…
Ник Штерингард: Я не уверен, вот я лично.
Константин Голубев: Но я знаю, что не вернули то, что взяли, по крайней мере. Но я знаю, что Толик надеется добиться какой-то правды в этом случае, как-то чтобы разрешилась эта ситуация.
Сергей Павлин: Ну а внутри вы сами как считаете, с чем это связано? С тем, что просто государственные органы прощупывают вообще почву и пытаются понять, можно ли как-то повлиять на какие-то компании, связанные с криптовалютами?
Ник Штерингард: Ну, я не знаю, сколько мы можем комментировать вообще прям всё, но мне кажется, что процесс мышления у правоохранительных органов Украины, России и постсоветских стран приблизительно одинаковый. И поэтому когда был хайп 2017 года, это же всё случилось в декабре, вот эта вся ситуация, то я думаю, что тут не сложно сделать выводы, почему некоторые представители правоохранительных органов были заинтересованы пообщаться с криптовалютными инвесторами и прочими причастными, так сказать.
Константин Голубев: Да. Насколько я вот помню из рассказов о ситуации, когда пришел следователь, он явно читал наш журнал, потому что он точно знал, как перевести биткоины на другой адрес. Ну да, то есть мне не хочется какие-то делать громкие заявления, но нужно учитывать, что крипта-то у нас не регулируется, и поэтому можно по-разному себя вести.
Ник Штерингард: Да, и сложно трактовать вообще в юридическом поле вообще, что тогда случилось. Ну, я, собственно, высказался уже, что я об этом думаю. Думаю, все поняли. Ну, плюсик следователю, что он знал, что такое аппаратный кошелек и что это более безопасно, чем программа.
Сергей Павлин: Могли порадоваться сами себе, что вот ваши знания дошли даже до следователей, которые приходят к вам домой.
Ник Штерингард: Да, да. Нас читали. Подействовало, да? Хотя не тем образом, которым мы надеялись.
Сергей Павлин: Да уж, это точно. Слушайте, а вот лично вам самим не стало после этого, может быть, как-то более страшно или некомфортно от того, что вы работаете в этой области и про вас знают?
Ник Штерингард: Да нет.
Константин Голубев: Ну, волков бояться, наверное, в лес не ходить.
Сергей Павлин: Понятно.
Ник Штерингард: Да. Вот вообще нет. Наоборот, стало даже как-то более задорно что ли. То есть, я как из расследований, люблю позадираться. Вот мне ситуация, конечно, не понравилась ужасно, но мы были готовы бороться, и команда сплотилась тогда, и вошли в ситуацию, то есть никто нас не покинул тогда и никто не побоялся. То есть у нас очень сплочённая команда. И с того времени стало понятно, кто наши люди, что все, кто у нас работает, все наши люди.
Константин Голубев: Да, да. Все оказались наши.
Сергей Павлин: Ладно. Давайте вернемся непосредственно к ForkLog. Сколько сейчас человек в штате примерно работает, чтобы понимать вообще, каким количеством людей нужно обеспечивать работу такого издания?
Ник Штерингард: Я так даже, если честно, точно не скажу, сколько работает во всём ForkLog людей. Я, может, даже и неправильную цифру назову. Ну, то, что касается редакции конкретно, это в моей компетенции. У нас контент производят 6 человек, включая меня. Весь этот поток неиссякаемых новостей, аналитических материалов – это всё делаем мы, команда всего из шести человек.
(00:20:09)
Сергей Павлин: А вы оценивали количество читателей, то есть сколько, какая у вас аудитория? На YouTube, может быть, отдельно. Может быть, отдельно вот именно у новостного издания.
Ник Штерингард: Ну, конечно, у нас есть аналитика (Google-аналитика, Яндекс-аналитика). Цифры каждый месяц разные, но плюс-минус у нас там около полумиллиона уникальных читателей в месяц.
Сергей Павлин: Ну, это довольно-таки много, особенно учитывая, что издание, так или иначе, специализированное.
Ник Штерингард: Да. Ну, волатильность тоже присутствует, потому что всё-таки мы очень привязаны к движению битка, и как только он растёт или сильно падает, то прирост есть, а если идёт очень длинный флэт, то мы тоже это чувствуем. Вот как-то так получается.
Сергей Павлин: Успокаиваются.
Ник Штерингард: Да. А вот на YouTube, по-моему, у нас 35 тысяч подписчиков или 36. Вот сейчас могу посмотреть даже, у меня вроде открыт YouTube. Да, у нас 35 тысяч подписчиков.
Сергей Павлин: А как, на ваш взгляд, lockdown, с которым мы сейчас столкнулись, повлиял на то, как люди смотрят и читают материалы?
Ник Штерингард: Костя.
Константин Голубев: Это интересный, кстати, вопрос. Мы, насколько я знаю, не углублялись в эту аналитику, с этой точки зрения. Но я думаю, что, может быть, как-то и влияет. Я не могу сказать, как точно.
Сергей Павлин: Может, какое-то ощущение есть просто, что там больше/меньше стали читать в целом?
Ник Штерингард: Я могу по аналитике сказать вам. То есть, я слежу за этим вопросом и могу сказать, что в марте у нас был всплеск такой активности, особенно падение 12-13-го марта, когда был вот этот жёсткий обвал: там было 7000, потом просыпаешься – и 3000, и все в шоке полном. И, собственно, тогда большинство стран и закрыли на lockdown. Все оказались дома, все хотели читать, что произошло, почему произошло, когда закончится. И тогда все СМИ, не только профильные, точнее, в первую очередь мейнстримные, потому что они пишут про всё, и в первую очередь про коронавирус сейчас, конечно, и профильные тоже словили, можно сказать, хайп, потому что прирост был довольно такой внушительный аудитории. Но сейчас ситуация нормализовалась, то есть я даже вижу какой-то спад интереса, точнее количество читателей. Лично я сейчас пока для себя связываю это с тем, что в апреле, когда все уже немножко устали от этого постоянно информационного шума, этой истерии такой дикой, потому что я даже сам в марте просто каждые, я не знаю, 5 минут обновлял и смотрел, сколько там мертвых, сколько там заражённых и так дальше. В какой-то момент это просто, конечно, задолбало всё, и мне кажется, что люди сейчас прячутся от информационного потока, и, конечно, это сказывается на всех СМИ, потому что они меньше открывают там телефон, больше там, не знаю, читают книги или играют в Call of Duty или что-то в этом роде.
Сергей Павлин: Слушайте, а вот в целом, если говорить про ForkLog в общем, не в период коронавируса, вот за то время, которое вы в нем находитесь, которое вы в нем работаете, наверняка вы же задавались вопросом, кто ваша целевая аудитория и что их интересует. То есть, вот кто он, слушатель и читатель ForkLog? Что это за человек и что ему интересно?
Ник Штерингард: Да, но мы не только задавались, мы проводили исследования, опросы, чтобы точно знать, кто этот человек, что ему нужно. Последний наш опрос был в августе 2019 года. Я себе даже здесь предусмотрительно выписал некоторые результаты, чтобы сразу же ответить на этот вопрос. То есть у нас 95% мужчин против 5% женщин – это то, что касается гендерного аспекта, и это не менялось с конца 2017 года, начала 2018-го, то есть у нас вот как это соотношение есть, так оно как бы и осталось. И основные аудитории по возрасту – 26-35 и 36-45. Я вообще на самом деле, когда мы проводили опрос, думал, что как бы молодых в возрасте 18-25, грубо говоря, побольше будет. Ну, то есть крипта, что-то новое, они там 100 баксов взяли у мамы, вложили, и мне казалось, что где-то они читают тоже. Но оказалось, что нет.
И ещё, кстати, я вычитал недавно у Амзина, что на волне пандемии в СМИ пришли читатели-женщины, то есть их стало больше. Но мне кажется, что вряд ли это коснулось профильных СМИ вроде нашего. Но пока не могу точно сказать, потому что нужно провести новый опрос. А спектр интересов нашего читателя, он довольно широкий. Но скрывать не буду, то есть в первую очередь это цена биткоина и возможность на нем заработать, то есть это довольно серьёзную долю всего интереса читателя занимает.
(00:25:00)
И это вполне естественно, то есть в этом нет ничего плохого просто потому, что биткоин сейчас воспринимается как товар, как актив, потому что, по моему личному мнению, тут немножко подменили понятия, потому что создавался он не для этого, но когда его начали торговать на биржах, особенно когда запустили на него фьючерсы и другие деривативы, он полностью превратился в товар, именно как по свойствам коммодити. Хотя изначально не должен, наверное, быть таким. Но это инфа просто.
В общем, очень много сейчас, конечно, кого интересует экономический кризис, что будет, то есть пандемия, банкротство и так дальше, и мы тоже про это пишем неспроста, потому что биткоин – это не только товар, это и монетарная концепция, скажем так, которая отображает основные постулаты Австрийской школы экономики. И мы про это очень много пишем сейчас, то есть мы транслируем идеи Австрийской школы экономики и объясняем, очень настойчиво объясняем читателям, почему нельзя, чтобы государство печатало деньги бесконтрольно. То есть, конечно, все где-то там понимают, что это ненормально, когда там у нас есть определённая денежная масса, а тут вдруг её стало в 2 раза больше, но, в общем, один день повозмущался и потом забыл. Мы не хотим, чтобы так было. То есть мы объясняем, почему, собственно, это ненормально, и всегда это приводит к накоплению скрытого риска, поэтому экономика снова падает. Это то, что сейчас очень актуально, экономический кризис. Маленькие инвестиции, налоги, регулирование – это всегда как бы в тренде, все читают про это у нас. Разумеется, все любят также расследования, всякие скандалы, интриги, как в программе «Максимум». Это нас вообще не отличает от других СМИ, потому что человек – такое существо, он любит, когда что-то где-то пошло не так, скажем. И вообще, с 2016 года индустрия серьезно выросла, и читатель научился различать, где, собственно, буллшит, а где нет. Но историй как бы о разных факапах и потерянных деньгах хватать будет всегда, то есть это неиссякаемый источник тем, и людям это интересно. Ну и, конечно, писать про это стоит в первую очередь потому, что мы говорим о неудачном опыте, и люди на нём учатся и просто не совершают дальше те же ошибки, которые совершили их, скажем, предшественники.
Также мы пишем, естественно, про технологические всякие штуки. Но, знаете, чем больше технологических нюансов, тем меньше аудитория. Это просто тоже естественно, потому что код пишет не так много людей и не так много людей горят желанием в нём разбираться. И скорее всего, это и не нужно в большинстве случаев, потому что можно юзать блокчейн и не знать, как он работает. И в связи с последними событиями также мы пишем про приватность и анонимность в сети, потому что мы считаем это важным из-за вот этой вот массовой слежки, вот этих вот цифровых кодов, непонятных вот этих вот правил. Значит, мы считаем важным, чтобы люди понимали базис кибербезопасности: что стоит устанавливать на свои устройства, какие доступы давать другим приложениям. Вот это важно для нас. И я знаю, что англоязычная версия тоже про это пишет. Вот Костя расскажет. Я сейчас просто договорю пот немного. Теперь вот буду закругляться, собственно.
В общем, приватность в сети вроде как все поддерживают, то есть все говорят: «Да, да, это очень важно», но в реальности никто для этого не предпринимает, даже в личной жизни, никаких шагов. Потому что вот даже тот же Tor скачать, то есть вы делаете tradeoff, у вас будет меньше скорость на компьютере, вы не сможете заходить на Netflix, потому что Netflix блокирует прокси-сервера. То есть там нужно, чтобы они точно знали, где вы находитесь, потому что все они собирают про нас данные. В общем, можно, конечно, скачать Brave и даже импортировать туда вкладки из Chrome, и он очень похож на Chrome, поэтому в этом плане он даже поприятнее, чем Tor, но это тоже занимает время, и не все хотят заморачиваться, и можно юзать VPN всякие. Но за это нужно платить, и вот этот вот Paywall, он отпугивает многих, в общем. Но это мы говорим вообще про централизованные как бы только штуки, а не касаемся же децентрализации, потому что в децентрализованных альтернативах всяких сервисов для приватности, там UX не то, что там слабый, он просто отсутствует, и он пока что очень сырой, не готово это всё, по моему мнению.
Последнее, что я хотел добавить. Вот я сейчас говорил про темы аналитических материалов, то есть то, что пишут наши авторы, где может присутствовать opinion-журналистика, хотя она тоже базируется на фактах. А то, что касается новостной сферы – это другая совершенно часть работы, где ForkLog сохраняет полный нейтралитет. У нас никто не имеет больше эфирного времени, то есть нет никаких предпочтений. Если у проекта есть сообщество, мы про это пишем. Если есть опрос, мы про это пишем, даже если мы к этому, скажем, лично не очень хорошо относимся. То есть, стараемся сохранять нейтралитет в новостной сфере, а в аналитической сфере мы тоже руководствуемся только фактами, беспристрастно оцениваем всякие вещи, которые считаем важными для нашего читателя. И, конечно, так как мы коммерческий проект («Базовый Блок», как отмечал Сергей Тихомиров, некоммерческий проект), мы вынуждены писать про темы, которые читателю интересны в первую очередь.
(00:30:10)
Но мы тоже делаем имиджевые вещи всякие, пишем, скажем, про Адама Бэка, про Чаума пишем, про Хэла Финни. Все вот эти истоки мы уважаем и считаем, что про это нужно писать, даже если это не собирает просмотры. Нам кажется, что образовательный аспект должен присутствовать всё равно. Но это то, что я хотел так, вкратце, сказать. Извини, что затянул.
Сергей Павлин: Да нет, прекрасно, интересно. Как раз ты так накидал мне вопросов. Немножко я тогда сейчас тебе позадаю, а потом перейду к Константину, потому что у меня к нему тоже целая пачка вопросов.
Ник Штерингард: Да, хорошо, конечно.
Сергей Павлин: Интересный был как раз момент. Ты сказал про то, что при этом у тебя был интерес, так сказать, отфильтровывать скам от нескама. А как удается поддерживать вот этот баланс между тем, что вы всё-таки новостное и коммерческое издание, которое, конечно, должно писать о том, что всех интересует, но при этом не хочется сваливаться в какую-то откровенную историю про то, что вы пишете исключительно, скажем, про трейдинг и подмешиваете туда всякие скам-проекты, которые вы там сами в той или иной мере не уважаете? Вот где вот этот баланс, как его соблюсти и как сделать так, чтобы и самим было комфортно, с одной стороны, а с другой стороны, зрителям было что-то почитать о том, что они хотят?
Ник Штерингард: Ну смотри, то есть нужно сейчас определить, что такое скам, потому что я не совсем то имел в виду. То есть, есть проекты типа Ethereum, других платформ и так дальше. В общем, есть разные мнения о том, насколько всё это работает, не работает, насколько там реальна скорость транзакций, нереальна, но это не считается сканом, то есть это просто альтернативные решения, альтернативные алгоритмы консенсуса (PoS, DPoS), хотя есть вопросы к тому, насколько они централизованы. То есть это всё равно не скам, это просто альтернативная, я не знаю, парадигма, которая придёт или не придёт на смену proof-of-work.
Сергей Павлин: Да, безусловно.
Ник Штерингард: Если откровенно про скамы, то, конечно же, мы не пишем про скамы вообще. Мы пишем про них только в ключе, когда мы их расследуем и уничтожаем, грубо говоря. То есть, про скамы стоить писать, только когда… Точнее, не так. Значит, что такое скам? Были украдены деньги, кто-то потерял деньги или, там не знаю… То есть всё связано с тем, что кто-то где-то потерял деньги. И если вы точно знаете, что этот человек или эта группа людей в этом виновата, у вас есть доказательства, то тогда это скам. Это точно скам. Если есть предположение, но доказательств нет, то это может быть скам, но писать в контексте, что это скам, нельзя. То есть, у каждого слова, особенно в контексте расследований, есть серьезный вес и есть последствия, юридические в первую очередь. Поэтому мы в ForkLog знаем цену слова, поэтому всегда подбираем очень и очень аккуратно.
Сергей Павлин: Класс!
Ник Штерингард: Насчёт баланса. Вот то, что ты упомянул баланс. У нас вообще очень сложный баланс. Нам нужно поддерживать баланс между финансовой тематикой, между технологической тематикой и между какими-то фундаментальными вещами, то есть экономической теорией или приватностью. То есть у нас вообще спектр тем и направлений нашей работы, он крайне широкий, и компетенция наших журналистов такая же. Это, конечно, сложно, это очень сложный труд, вот найти этот баланс, где мы расскажем про все и расскажем достаточно полно, чтобы все всё понимали. Конечно, откровенно про скамы, то есть единственная задача в контексте скамов, которую мы выполняем – мы их разоблачаем.
Сергей Павлин: Окей. Я заметил, кстати, что интересно и что меня порадовало, что на YouTube самый популярный ролик – с Андреем Соболем, который называется «Как за 20 минут стать блокчейн-экспертом?». То есть, на самом деле получается, что всё-таки зрители хотят разбираться в технологиях, пускай хотя бы на базовом уровне.
Ник Штерингард: Это да. Ну, возможно, это приходит волнами, то есть сегодня я хочу разобраться, завтра не хочу разобраться. У нас, кстати, есть карточки – это специальный блок технологических тем, где мы поясняем какие-то термины и поясняем, как это работает. То есть, это вот довольно приближённое к Базовому Блоку, но мы там, конечно, не настолько глубоко рассматриваем тренды просто потому, что у журналистов всё-таки есть этот предел понимания, за которым начинаются низкоуровневые вещи всякие и другие страшные словосочетания. Мы уже там… Ну, мы, конечно, приглашаем разработчиков, которые нам говорят: «Вот, смотри, это работает так-то, так-то», а мы вот хлопаем глазами и вроде как понимаем, и нам это нужно объяснить человеку, который вообще не понимает. Это тоже очень сложная задача, но мне кажется, мы с ней справляемся так или иначе.
Сергей Павлин: Но мне кажется, у вас достаточно большое количество компетентных людей, которые могут на пальцах разложить даже достаточно сложные вещи. Вот, в частности, Андрей, мне кажется, как пример.
Ник Штерингард: Да-да. Он нам очень часто помогает по контенту. Это правда.
Сергей Павлин: Слушай, последний вопрос тебе. Забавно. Я обратил внимание, что всё-таки новости, которые так или иначе связаны с Украиной, во-первых, они у вас появляются достаточно часто, во-вторых, набирают довольно большое количество просмотров, вот если даже ленту посмотреть с последними новостями.
(00:35:09)
То есть всё-таки украинское комьюнити достаточно сильное вокруг ForkLog?
Ник Штерингард: Мне кажется, что… Вернее сказать, что украинское комьюнити достаточно сильное вокруг крипты. То есть это криптовое сообщество, сильное, в Украине, действительно, а потом это сообщество уже ForkLog. Понятно, что у нас много набирает просмотров, поскольку у нас положение такое на рынке, что если хочешь почитать про крипту что-то релевантное и то, что происходит в реальном времени, то, наверное, скорее всего, пойдёшь на ForkLog.
Сергей Павлин: Понял. Константин, давай к тебе теперь перейдем. Англоязычная версия. Скажи, почему возникла идея дополнительно привлечь внимание к англоязычной версии, опять же, с учётом того, что вы изначально ориентировались на русскоязычную всё-таки аудиторию и англоязычных журналов, их гораздо больше известных, то есть это и, вот как мы сказали, Cointelegraph, это и CoinDesk, это и Bitcoin Magazine, который сделал Виталий Бутерин. Почему вы решили в том числе пойти в англоязычную аудиторию?
Константин Голубев: Хороший вопрос. На самом деле очень давно уже это назревало. Вот уже несколько лет точно мы говорили об этом, но не было достаточно ресурсов, человеческих в основном, потому что команда у нас достаточно небольшая всегда была и сложно перекидывать людей туда-сюда. Но вот сейчас мы собрались и приняли волевое решение, что нужно, да, запускать такой международный, скажем, проект. Это, мне кажется, важно что ли с имиджевой точки зрения как минимум. То есть, если всё-таки это проект, который крупнейший в русскоязычном пространстве, то у него должен быть какой-то выход и, наверное, на более широкую публику, то есть на публику международную. Мне кажется, что спрос на это есть, потому что у нас есть какие-то уникальные экспертизы, доступ к какой-то информации, которой нет у ребят, которые пишут в других странах, то есть нам есть что добавить, скажем, в этот общий диалог.
Сергей Павлин: Слушай, а англоязычная версия – это просто переводы или там всё-таки какой-то уникальный контент?
Константин Голубев: Нет, это не просто переводы. Долгое время… Ну, у нас по факту англоязычная версия существует уже довольно давно, и достаточно долгое время это действительно были в основном переводы каких-то самых интересных и релевантных, каких-то востребованных текстов русскоязычных, просто чтобы коллеги англоязычные могли почитать то, о чём им не расскажет CoinDesk, например. Ну а вот сейчас, когда мы серьезно этим занялись, мы делаем очень много уникального контента, в том числе. Опять же, в англоязычной редакции есть какие-то тоже уникальные инструменты, которыми можно с русскоязычной редакцией делиться, то есть мы больше там общаемся с англоязычными экспертами, и у нас есть доступ к этой вот публике.
Сергей Павлин: Возник вопрос резонный после того, как ты сказал, что делитесь с русской редакцией. У неё не возникает такой определенной, не знаю, ревности что ли, что вот у вас есть какой-то материал, который можно взять и тоже перевести просто на русский язык, и выложить на русском языке? Почему вы делаете что-то обособленное?
Константин Голубев: Не знаю. Я, честно говоря, никогда от ребят из русскоязычной редакции не слышал ничего такого. Скорее, наоборот, какие-то поощрения. Вот мы знаем, что у нас есть какой-то общий контакт, и я спрашиваю: «Ты собираешься с ним об этом говорить?». Ребята говорят: «Нет, ну поговори ты». И какая разница, кто из нас поговорит, если у нас есть этот материал и мы можем его опубликовать и на русском, и на английском.
Ник Штерингард: Там точно нет никакой ревности. Это 100%. То есть, наш продукт расширяется, и мы только всё это готовы поощрять, поддерживать, и, в общем, всё, что от нас требуется, мы обмениваемся ресурсами, информацией. В общем, тут никакой ревности просто быть не может.
Сергей Павлин: Окей. Ну класс! Нет, ну это такой был вопрос, конечно, скорее шуточный, но тем не менее, здорово.
Ник Штерингард: Ну да.
Сергей Павлин: Константин, слушай, а есть ли какие-то показатели по англоязычной версии после того, как вы принялись за неё? Есть ли изменения? Видите ли вы какие-то KPI, по которым можете сказать: «Да, это проходит успешно или неуспешно».
Константин Голубев: Ну, то, что я помню по окончанию первого месяца, у нас в 2 раза выросли просмотры. Сейчас, скорее всего, ещё увеличение. То есть, да, конечно…
Сергей Павлин: А сколько примерно, не подскажешь?
Константин Голубев: Не могу точно сказать, но это всё в similar web мы можно посмотреть, всё доступно.
(00:40:04)
Сбился, о чём мы говорили…
Сергей Павлин: Про показатели. Ты рассказал про показатели, что увеличилась аудитория примерно в 2 раза.
Константин Голубев: Ну да, вот хотел сказать, что это логично, потому что если чем-то заниматься, то оно у тебя и начинает работать немножко лучше. То есть тут, в принципе, чем дальше мы будем трудиться, тем, конечно, лучше будет результат. Всё логично.
Сергей Павлин: А цель – это конкурировать с международными изданиями или, скорее, всё-таки быть дополнением к русскоязычному ForkLog в мировое сообщество?
Константин Голубев: Ну, я не знаю, насколько можно быть дополнением к русскоязычному ForkLog, потому что англоязычная публика-то не читает русскоязычный ForkLog. Я думаю, что у нас есть все шансы стать абсолютно независимым изданием. Ну как независимым? Конечно же, мы будем в общей сфере существовать и обмениваться и опытом, и материалами, и так далее, и, может быть, даже членами команды, потому что у нас внутри компании достаточно есть неплохая мобильность. Чтобы народ не засиживался, мы меняем деятельность периодически. В этом плане я думаю, что мы посмотрим, как будет у нас всё получаться. Но я думаю, что да, вполне мы можем и поконкурировать с западными рынками.
Сергей Павлин: Слушай, а расскажи про какой-нибудь крутой англоязычный материал, который не выходил в русскоязычной версии, про который ты можешь сказать: «Да, вот это стоит почитать на английском сайте».
Константин Голубев: В основном, если реально что-то классное выходит, то, конечно же, ребята с русскоязычной версии переводят. Но вот то, что, наверное, ещё не успели перевести, я вот буквально на днях взял интервью у очень интересного парня. Марк Кенигсберг, кажется, его зовут. Он фаундер CoinJanitor. Слышали этих ребят?
Сергей Павлин: Да.
Константин Голубев: Я о них узнал, и они меня очень заинтересовали. Такие вот биткоин-максималисты, которые запустили проект, проайсиошили его, соответственно, собрали там денег, и их занятие состоит в том, что они выслеживают какие-то умирающие или мёртвые щиткоины, просто их выкупают и cжигают. Ну, то есть санитары леса такие, очищают, скажем, рынок от щиткоинов. И вот это их такая идеологическая позиция. Ну, очень интересно мы с ним пообщались. Классное интервью. Не знаю, Ник читал, ещё не читал.
Сергей Павлин: Знаешь, что я тебе скажу?
Ник Штерингард: Я не читал, не читал. Но я вот услышал интервью, и думаю, что я не только прочитаю, я даже это переведу и мы это пустим вот буквально через пару дней. Тема мне сразу понравилась.
Сергей Павлин: Я даже более вам скажу, друзья, что я прочитал эту статью, и интерес она у нас вызвала по той простой причине, что мы в том числе занимались в своё время аудитами информационной безопасности и аудировали смарт-контракты, и Сергей Тихомиров, в частности, был одним из тех людей, который приложил свою руку к аудиту CoinJanitor. Вот так вот. Так что, мы непосредственно имели дело с этим проектом в своё время. И ещё в своё время мы, в том числе, участвовали в хакатоне, в котором была часть команды из «Базового Блока», и со своей стороны делали похожее приложение, которое тоже занималось тем, что очищало мир от ненужных щиткоинов. И там есть такой интересный технический аспект, что EVM устроен так, что… То есть в чём фишка. Там же не только интерес в том, что ты просто убираешь какие-то щиткоины из рынка или просто уничтожаешь их, а еще в том, что ты высвобождаешь место в EVM и за счёт этого действительно очищаешь сеть, то есть делаешь сеть эфириума немножечко меньше в тот момент, когда ты бёрнишь вообще все щиткоины, которые у тебя есть на кошельке. Так что…
Константин Голубев: Они выкупают не только ERC-шные щиткоины, но и, в принципе, за всем охотятся. Но да, в принципе, я понимаю, о чем ты говоришь.
Сергей Павлин: Так что, это действительно довольно интересный проект.
Константин Голубев: Да, получился такой шаутаут.
Сергей Павлин: Слушай, а расскажи, какая у них сейчас история. Я более-менее помню историю этого проекта, когда он там появился. Он же довольно старый, то есть ему там года полтора уже точно есть, мне казалось.
Константин Голубев: Да, два с чем-то.
Сергей Павлин: Какая у них сейчас судьба, то есть они продолжают работать над ним?
Константин Голубев: Да. Они, в принципе, очень гордятся тем, что они вот этот медвежий рынок пережили, и продолжают заниматься своим делом. Не сказал, или он в ближайшее время планирует ещё скушать какой-нибудь щиткоин, но там есть…
Сергей Павлин: А этот проект – это fan-project или он всё-таки имеет под собой какую-то коммерческую составляющую?
Константин Голубев: Ну да.
(00:45:00)
Да, это всё-таки какая-то там коммерческая составляющая есть, бесспорно. Это один из тех прожектов, которые очень заряжены, но, конечно же, и прибыль должно приносить. Не знаю, сейчас ли они приносят прибыль, но бизнес-модель у них существует.
Сергей Павлин: Класс, класс! Ну, тут, да, только остается пожелать успехов ребятам.
Константин Голубев: Я же когда вот ознакомился, мне даже очень интересно стало поговорить и высказать свою вот эту какую-то ассоциацию, что этот проект – это такой горец щиткоинов. По сути, тоже как бы щиткоин, если так вот, по-хорошему, но занимается тем, что находит другие такие дохленькие щиткоины, убивает их и становится сильнее от этого. И остаться должен только он, и потом он, собственно, прекратит свое существование, по задумке, и всё вернется в биткоин.
Сергей Павлин: Но я так понимаю, и статья, собственно, называется, что это горец из щиткоинов, который должен убить всех остальных.
Константин Голубев: Да, Марк очень смеялся недавно, слышал.
Сергей Павлин: Ну что, тогда обращаем внимание слушателей на эту статью и предлагаем её прочитать. Заходите на английскую версию ForkLog и…
Константин Голубев: Ссылочку приложим.
Сергей Павлин: Ник, давай тот же вопрос задам тебе. Может быть, вспомнишь какой-нибудь самый интересный либо, быть может, самый скандальный материал, который доставил больше всего каких-нибудь там хлопот или, наоборот, каких-то неожиданных всплесков, чего-нибудь такого. Было ли что-то такое на твоей истории ForkLog?
Ник Штерингард: Да. Было даже несколько таких ситуаций, насколько я вот сейчас припоминаю. Значит, одна из самых интересных, конечно, и самых моих лично удачных материалов – это статья была про BTC-E, которую я написал в 2018 году (тогда мы узнали очень много интересного от нашего источника), называется «ФБР, «ДНР» и $1 млрд». В общем, что там есть 1 млрд долларов в оффшорах, распределенных там по 13-ти зонам. Именно кэшем миллиард, то есть в долларах уже, это не крипта имелась в виду. Да. И там есть несколько группировок, которые так или иначе борются за доступ к этим деньгам. И ключевым, по-моему, человеком там, естественно, является товарищ, который рядовой Винник, сидящий сейчас во Франции уже, был в Греции в то время. Ну, конечно, с того момента очень много чего поменялось, то есть история BTC-E, она такая, знаешь, она очень противоречивая, то есть один источник говорит одно, потом второй говорит другое, и понять точно, где стопроцентная правда, было вообще очень сложно. Поэтому мы пытались как-то так отделить совсем уж какие-то фантастические теории от того, что действительно может быть правдой, и как-то вот извещать, информировать аудиторию о ходе дела. Это, наверное, история, которая длится с 2017 года, сразу после ареста товарища рядового Винника, и она всегда хорошо заходит, всегда читается у нас, и мы вообще сами с интересом следим. Хотя я уже, честно говоря, сам запутался, кто там к чему причастен, потому что мне кажется, что я даже если подойду у прохожего спрошу: «Слушай, ты не знаешь, где сокровища Винника?», он мне скажет: «Да-да, они у меня под подушкой лежат». Насколько много людей в этой истории, что я вот и сейчас сам не вспомню, сколько там группировок всяких, потому что нужно поднимать вот эти все материалы, которые писались. Это вот, наверное, да, это одна из тем таких самых горячих, которые остаются таковыми на протяжении последних лет и не теряют своей актуальности.
Ну, из последних таких, наверное, смешных больше ситуаций, то я помню, что я написал статью в декабре этого года про PRIZM. Я не знаю, слышал ли ты или нет, но, наверное, слышал. Да. И туда, значит, в комментарии пришли, как правильно сказать, сторонники, наверное… В общем, туда пришли сторонники этого проекта и начали, в общем, писать всякие гадости. Ну, мы привыкли к этому. Я вообще сам к этому привык, потому что вообще большинство материалов, которые у меня писались в таком ключе, они вызывали единственное – помои мне на голову. Это, мне кажется, самый главный критерий успеха. И товарищи, которые за этим всем стоят, они там грозились судом вроде, какое-то видео снимали устрашающее, что, мол, там «Анатолий Каплан или основатель ForkLog скрывается от нас в Эстонии» или что-то такое. Ну, в общем, какой-то такой вот просто поток бессвязных мыслей, и на самом деле история, наверное, ещё не закончилась, но я потом скину, значит, в наш чат общий, почитаешь статью, если не читал, называется она…
(00:50:04)
То есть тут название само за себя говорит: «ДНР», МММ и Prizm: как последователь Сергея Мавроди создал «святую» криптовалюту, и при чем здесь Джигурда. То есть, просто смесь такого вот треша, и это точно, наверное, одна из таких, которые были самые, вот на моей памяти, из того, что я писал громко.
Ну, что ещё было? Ну, OneCoin – понятное дело, но это не наше нативное расследование. Да, это не наше нативное расследование, к сожалению. Я слышал BBC-подкаст «Пропавшая криптокоролева», общался там с одним болгарским журналистом и по мотивам сбора данных написал эту статью. Но, к сожалению, я не приложил руку именно вот к непосредственно расследованию. Хотя история, она максимально интересная. Я думаю, что по ней не то, что сериал снимать, хотя там вроде уже будут снимать британцы сериал, по ней и фильмы снимут, и потом ещё и ремейки сделают. Она там прям вот невероятная история.
Сергей Павлин: А расскажи вкратце, что произошло? Ну, если в паре предложений.
Ник Штерингард: Ну, в паре предложений, в общем, была такая Ружи Игнатова. По-моему, болгарка. Блин, болгарка или румынка. Нет, болгарка, точно болгарка. Значит, и она выдавала себя там за профессора, по-моему, юридических наук, и она, значит, уже имела в прошлом за собой свет, так сказать, не слишком добропорядочный. По-моему, был какой-то скам в реальном секторе, где она обанкротила немецкий завод вместе со своим отцом. Потом, значит, она участвовала в каком-то маленьком криптовалютном скаме где-то в Китае, и потом, значит, она объявилась уже на мировой арене и сказала: «Вот, короче, держите ванкоин. Это биткоин будущего, он будет у всех, все будем рассчитываться в ванкоине, и у нас там будет интернет-магазин еще больше, чем у «Амазон», и вы там всё будете покупать за ванкоин». Ну, однозначно, людей, которых она собрала в команду, это там боги маркетинга и именно продажники такие. Вот я, например, не продажник. Я не могу толкнуть человеку то, во что сам не верю. Для меня это вот просто смерть. Я буду «экать», «бэкать» и так далее, то есть я не смогу сделать это правильно. А там была команда вот таких вот людей, которые раздули из этого ванкоина настоящую сенсацию, и она в итоге через 2 года, уже в 2016 году, в Лондоне собрала стадион, по-моему. Ну, или не стадион, а именно конференц-зал возле стадиона. Короче, там было дофигища людей, и она всегда одевала на себя, значит, какие-то украшения дорогие, чтобы было видно, что вот она такая, значит, богатая, успешная женщина. Но это всегда на подсознательном уровне, если ты видишь человека в костюме, значит, ты думаешь, что он серьезный. Но главное, чтобы костюм, конечно, хороший был. То есть понятно, что если он там какой-то потертый, то другие мысли. И, значит, этот скам длился довольно долго, то есть с 14-го по 17-й год, и она вдруг взяла и исчезла, а перед исчезновением она сказала нескольким своим подельникам что-то про злых русских и что они там очень страшные ребята, могут сделать что угодно и достать кого угодно. И всё, после этого никто её никогда не видел. И поэтому, собственно, подкаст у BBC называется «Пропавшая королева». У нее даже яхта была… Ну, понятно, что не такая, как у олигархов, но довольно приличный кораблик такой, приятный на вид. В Болгарии стоит, по-моему. Ну, стоял по крайней мере.
Она вот пропала, хотя оставила за собой, собственно, наследие. Этот ванкоин, он длится даже до сих пор, мне кажется. То есть в Африке где-то, где никто еще не читает ни на английском, ни на русском, там всё ещё продают этот… Даже не знаю, это даже щиткоином сложно назвать. То есть понятно, что щиткоин – это, в общем, монета сети, которая не выполняет ту функцию, которую заявили разработчики. А это просто откровенный скам, но при этом очень интересный.
Сергей Павлин: Насколько я помню, там, в общем-то, никаких технологий даже под ним не лежало, то есть это был абсолютно пустой проект.
Ник Штерингард: Нет, это была просто база данных, да. Вот, вспомнил. Сейчас еще чуть-чуть эфирного времени займу. Они, по-моему, в 16-ом году пришли к разработчику из Скандинавии какому-то, блокчейн-разработчику, и говорят: «Слушай, напиши нам блокчейн, вот это всё». Ну, то есть они уже 2 года существовали, продавали какую-то монету, а блокчейна там до сих пор не было. И он такой посмотрел, а ему предложили, значит, зарплату походу десятку долларов и переезд в Софию, в столицу Болгарии, с личным водителем. И он такой думает: «Блин, ну какое предложение всё-таки хорошее», а потом думает: «Дайка я разберусь». И он, когда разобрался, понял, что его вовлекают вот в эту всю очень мутную историю, и он, по сути, стал одним из самых главных разоблачителей в итоге, то есть он начал сразу трубить в Твиттере, всяких подкастах, программах, что, мол, «бегите, люди, пока еще можете». Но там некоторые инвесторы… Я не знаю, тут, наверное, правильно сказать «вкладчики», потому что инвесторы – это всё-таки вкладчики. Скажем, вкладчики. Некоторые вкладчики, они были вот настолько одурачены и настолько они верили вот в эту Ружи Игнатову, что она прям там гений криптовалютный, что вот им объясняли на пальцах, почему, раз-два-три – это скам, а они такие: «Нет, ты всё врёшь. Это будущее».
(00:55:10)
Ну, то есть, это прям какой-то гипноз, я не знаю, даже. То есть, я не знаю, как это делается, у меня нет таких навыков, я не знаю, к счастью или сожалению, но там прям был такой масштаб, что я аж, когда писал статью, у меня дух захватывало. Я даже, по-моему, ночами напролет слушал этот подкаст, изучал историю. Ну вот, очень интересная.
Сергей Павлин: Прекрасная история. Прекрасная. Слушайте, а вот я помню, что, естественно, когда был хайп, подобных скамовых проектов, их было очень много, и, естественно, все призывали вкладываться в проекты: какие-то – более осмысленные, какие-то – менее, какие-то – откровенные пирамиды, не имеющие под собой вообще никакого технического обоснования. Сейчас же, насколько я понимаю, эта ситуация сгладилась, и откровенного такого регулярного потока буллшита и скама, его всё-таки стало гораздо меньше, на мой взгляд. И сейчас в крипте уже люди работают без вот этого большого хайпа, скорее как понятные технически сложные проекты, которые там уже на данный момент ведутся годами. Это действительно так? Меня не обманывает интуиция?
Константин Голубев: Нет, действительно. Абсолютно верно. По крайней мере очевидно, что ICO стало меньше, и, соответственно, пропорционально стало меньше и скамов. Но даже, мне кажется, если процентно посмотреть, то даже из того, что осталось, скамов действительно становится меньше. Ну, видимо, меньше crazy money осталось на рынке, так называемых.
Сергей Павлин: Окей.
Ник Штерингард: Я согласен с тем, что скама стало меньше, но тут ещё стоит добавить, что количественно, может, и меньше, а вот качественно… Я не знаю, насколько правильно говорить «качественно», но в прошлом году, если мы помним, был Plus Token и суммарный ущерб там был 3 миллиарда долларов, то есть это колоссальная сумма, даже по меркам криптовалютной индустрии, а по меркам скамов так тем более, это колоссальная сумма. И это было всего лишь там в 2019 году, то есть это было меньше чем год назад. И он сейчас дальше продаёт биткоины, этот скам. То есть там есть определённый стек биткоинов, которые ещё не проданы, то есть это оказывает давление на рынок, и это не раз доказывали всякие аналитики, ончейн-аналитики в первую очередь.
Да, меньше количественно стало скамов просто потому, что индустрия немножко повзрослела. Всё-таки у нас есть теперь такие игроки, как Fidelity, у нас есть Bakkt тот же, у нас всё-таки Eris, Eris-Х, LedgerX, у них есть лицензия. Я пока что про американский рынок говорю, понятно дело, потому что там больше всего регулирование, поэтому это важно, действительно. И почему важно американский рынок, как бы кому хотелось, не хотелось, но когда мы говорим про ICO и производные (IEO и дальше), то если вдруг один токен попал в руки американцев (американского резидента, скажем), то всё это дело Америки. И тогда приходит SEC, и начинаются вот эти вот длинные баталии. Поэтому на самом деле SEC в плане токен-сейлов, она очень много каких границ ставит по всему миру. То есть там у них экстратерриториальное право работает. Ну, я не знаю, то это, конечно, ненормально, что нужно думать об американских законах, когда ты запускаешь проект не в Америке, но так уж сложились обстоятельства, ничего с этим… Не знаю, ничего с этим не поделаешь.
Сейчас, наверное, вот Дуров пытается бороться сейчас, но, скорее всего… То есть понятно, что любой бизнесмен, какой бы он ни был богатый и продвинутый, всегда будет слабее самого маленького государства. Государство всегда сильнее, сейчас по крайней мере.
Константин Голубев: Ой, слушайте, сейчас вот думаю. Вспомнили про скам, и я прям вспомнил все эти наши бдения в чате нашем. Я поэтому хочу сказать, что если кому-то печет после наших материалов, то заходите в наш Телеграм-канал, мы там все сидим, может нам всё высказать, пообщаемся.
Ник Штерингард: Да, кстати.
Сергей Павлин: Это мы с удовольствием. Да, это мы с удовольствием прорекламируем. Так что заходите к коллегам в Телеграм-чат, к нам заходите тоже в Телеграм-чат, у нас там тоже баталии иногда некислые происходят. Мы за технические составляющие проектов, так что чаты в Telegram, особенно если они хорошо модерируются, это супер тема.
Константин Голубев: У нас легендарный модератор.
Сергей Павлин: Так что поддерживаем обеими руками. Давайте кратенько про деньги. Что можете сказать? ForkLog – проект коммерческий. У вас есть какой-то штат. Расскажите, на что вообще может жить новостное издание про криптовалюты, то есть что это может быть за источник прибыли?
Ник Штерингард: Ну, сейчас. Ну, у нас как бы, я не касаюсь чисто финансовой стороны, и поэтому мало что могу рассказать.
(01:00:00)
Но я думаю, что профильное и криптовое СМИ от СМИ в плане монетизации ничем особо не отличается. То есть, если несколько там проверенных путей монетизации СМИ: либо вы ищете себе инвестора, то есть он выкупает там либо долю, либо всё СМИ и просто кассует всё, что происходит, несмотря на то, вы окупаетесь или не окупаетесь. Такую модель выбрал ZBlog – очень хорошее издание англоязычное. Они запустились в 2017 году, ребята просто пилят чудесный контент. Я знаю, что они поднимали два раунда, и это, я так понимаю, их пока что основной источник монетизации, то есть им не нужно париться насчёт рекламы, где искать клиентов и так дальше. Ну и понятно, что есть и другой путь – это не совсем благодарный путь, это путь финансовой независимости, когда издание само за себя, грубо говоря, решает и пытается выжить и подстроиться под условия меняющегося рынка. Это, конечно, добавляет изобретательности, то есть в этом плане это, наверное, даже лучше, и что самое главное – это позволяет редакции полностью сохранять независимость и объективность. Потому что когда у СМИ появляются инвесторы или покупатели, что ещё хуже, наверное, он в какой-то момент, мне кажется, в любом случае захочет повлиять на то, что выходит на страницах СМИ. То есть не факт, что это свершится, но попытки будут. И, конечно, когда есть инвестор, намного легче жить, но это ставит под угрозу редакционную независимость. И мы гордо можем сказать, что мы вот, например, в ForkLog полностью редакционно независимые. У нас плюрализм мнений, пишем вот то, что считаем нужным, правильным и так дальше, и никто нас не влияет.
В общем, в этом контексте вспоминается история про то, что некоторые страны хотят ввести безусловный базовый доход для граждан, чтобы снять с них стресс и они могли развиваться там, где хотят. Я, в общем, с этим категорически не согласен и убеждён, что только стресс и дает развитие, то есть это, упаси Господи, теория Талеба: как говорится, антихрупкость, стресс – превыше всего. И поэтому я эту же логику применяю к монетизации СМИ, то есть когда тебе приходится изобретать что-то новое, придумывать форматы, чтобы оставаться рентабельным, чтобы оставаться в теме, в струе, мне кажется, в условиях этого стресса ты улучшаешь контент, ты становишься лучше. А когда ты ведёшь как бы праздный образ… не праздный образ, когда у тебя есть большая подушка в виде инвестора, который в любом случае тебя спасет, будь у тебя бэйлаут, несмотря, насколько ты хорош или плох, то тогда, мне кажется, немножко рыночный механизм обламывается. Ну, в этом плане как-то.
Сергей Павлин: Слушайте…
Константин Голубев: Могу добавить…
Сергей Павлин: Да, Константин.
Константин Голубев: Добавлю, что мне кажется, на самом деле честность тут – самое главное. Если материал, например, спонсорский, у нас написано в шапке «материал спонсорский». Если там спецпроект делаем с партнерами, у нас тоже, конечно, это написано, то есть абсолютно мы с читателем честны в плане того, что у нас выходит на страницах. Если пометок нет, значит, пишем то, что считаем сами как бы интересным.
Ник Штерингард: Да-да, пометки, да. Мы делаем пометки – спонсорские и партнерские, да.
Сергей Павлин: Слушайте, а случались ли какие-то казусы в связи с этим, то есть когда партнёр говорит: «Вот я хочу партнерский материал, но чтобы не было написано, что он партнерский»? Насколько приходится отстаивать вот эту позицию?
Константин Голубев: Ну, с партнёрами не мы говорим, не редакция, а коммерческий отдел. Но ребята, да, говорят, что бывает, но, конечно, мы отказываем. У нас политика такая.
Сергей Павлин: То есть такие ситуации случаются. Забавно.
Константин Голубев: Ну, естественно. В них ничего нет забавного. Тут именно понятно, что человеку хочется всё это как-то пропихнуть более хитро.
Ник Штерингард: Нативно. Нативно.
Константин Голубев: Хитро, да. А зачем нам такое, если нас же читают умные люди. Всё же всем же понятно.
Сергей Павлин: Хочется, да, просто надеяться, что такого не будет. Но при этом, мне кажется, у вас ситуация сейчас вряд ли идёт в минус, раз всё это предприятие работает уже 5 лет с половиной. Получается, что спонсорской поддержки хватает для того, чтобы обеспечивать работу нескольких человек?
Ник Штерингард: Не знаю, насколько это верное утверждение. Я думаю, что есть удачные кварталы, есть менее удачные кварталы. Но опять-таки это больше вопрос, наверное, либо к Каплану нашему, либо к тем, кто занимается финансами. Мы всё-таки журналисты.
Константин Голубев: Это нужно отдельный эфир ещё с ребятами, которые у нас деньги считают, провести. Они расскажут.
Ник Штерингард: Да, да, да. Мы деньги только тратим.
Сергей Павлин: Окей. Ясно. Слушайте, напоследок про технологии. Такую последнюю тему я себе выбрал, ближе уже к завершению эфира. Расскажите, насколько на вас повлияла работа в криптовалютном издании, то есть вот вы, в принципе, пришли из практически некриптового мира в мир крипты.
(01:05:06)
Насколько вы сами стали пользоваться теми продуктами, о которых вы пишите? Может быть, вы с чем-то столкнулись за период своей журналистской деятельности, с какими-то технологиями, после которых вы подумали: «О, круто! Я тоже хочу этим воспользоваться», и начали использовать это в реальной жизни.
Константин Голубев: Ну, понятно, что, конечно же, мы если о чём-то пишем, то мы по крайней мере должны это потестить. Но есть и такие вещи, которые, конечно, мы используем просто в жизни. Я думаю, что… Не знаю, не спрашивал, но думаю, что, скорее всего, у всех ребят есть какие-то там биткоин-кошельки и так далее. И разными сервисами пользуемся. В плане, что поменялось в реальной жизни. Вот очень хорошо запомнил этот момент как раз такого максимального хайпа, когда в любой компании ты появляешься, когда спрашивают: «Чем ты занимаешься», и когда ты говоришь, что пишешь про крипту, биткоин, ты сразу становишься центром внимания. Такого давно не было. Вот это было очень забавно, конечно. Ну и правда, ты когда другим людям объясняешь это всё, вводишь их в курс, то ты и сам понимаешь, насколько это всё интересно и важно, то, чем ты занимаешься.
Сергей Павлин: Пользуешься сам криптой для каких-нибудь расчётов?
Константин Голубев: Да, неоднократно. Я когда только входил в тему, я счел необходимым и потрейдить немножко на биржах, и, в общем-то, успешно более-менее и в покупке, и делал базу крипты, но это не очень легко. Но вот когда Steem ещё принимал, я как за биток игры покупал стабильно.
Сергей Павлин: Класс! Ник, а ты что скажешь?
Ник Штерингард: Да, я тоже пользуюсь криптой, но в первую очередь самый реальный юзкейс, который я обнаружил лично для себя, юзкейс биткоина – это трансграничные платежи, и особенно в условиях, собственно, тех же санкций, потому что когда платёжные системы между странами по каким-то причинам заблокированы, переводы не проходят, то самый удобный, простой и дешевый путь – это отослать биток. И в этом плане у него просто даже конкурентов нет. Что хочется сказать… Подожди, на какой вопрос я отвечаю: пользуюсь ли я криптой или вопрос какой был?
Сергей Павлин: Ну и как повлияло на твою жизнь?
Ник Штерингард: Как это поменяло мою жизнь? Ну, кардинально поменяло мою жизнь просто потому, что я только тем и занимаюсь, что криптой: пишу про крипту, думаю про крипту, юзаю крипту (в первую очередь биткоин, конечно), и мне кажется, что да, вот Костя правильно сказал, что вот в разных компаниях ты когда говоришь, что ты пишешь про биткоин и про крипту, ну реакция вообще, конечно, разная бывает. Не всегда они положительные, потому что люди многие до сих пор не понимают, в чём смысл, и ты начинаешь им объяснять, что, значит, вот цензуроустойчивость, вот, значит, фиксированная эмиссия, значит, такая монетарная концепция, и это намного лучше, чем то, что мы имеем, почему сейчас экономика не работает из-за вот этой кейнсианской озабоченности и постоянным спендом, то есть постоянной тратой денег. То есть у них же какая теория, насколько я это понимаю: когда кризис на дворе, то нужно напечатать больше денег, чтобы люди больше тратили. Но мне кажется, что это сходу вызывает какие-то определённые сомнения. Когда кризис на дворе, нужно подтянуть поясочки и правильно распоряжаться деньгами, и тогда это твердая валюта. А если её просто можно напечатать, значит, всё у нас плохо. И некоторые люди понимают и принимают, другие говорят: «Чувак, ну это пирамида какая-то, не знаю». Есть люди, которые просто вот в упор не понимают. Но мне кажется, что это в какой-то степени моя миссия – донести до большего числа людей, что это действительно прорывная технология, это второй слой Интернета, потенциальный, то есть всё ещё эксперимент, но это потенциально второй слой Интернета финансового, и самое главное – это деньги без политики, что на самом деле это просто… Ну, такого ещё не было. Деньги без политики – такого ещё не было, а оно нужно.
Сергей Павлин: Это как, собственно, Сергей Тихомиров как раз в прямом эфире у ForkLog сказал, что биткоину абсолютно всё равно, кризис у вас, какие-то эпидемии или пандемии, или что-либо еще, напечатало ли какое-то государство денег или не напечатало – биткоину всё равно. У него заложен какой-то протокол, и он будет работать. И всё.
Ник Штерингард: Да-да-да, математика.
Константин Голубев: Но тем не менее, биткоин порождает очень много политических именно дискуссий. Вот когда ты говоришь, что ты занимаешься криптой (есть разные другие интересные профессии, можешь сказать «я пилот»), но когда ты говоришь «я в крипте», то всегда у людей возникает какой-то интерес поговорить о каких-то политических, социальных вопросах.
(01:10:14)
Сергей Павлин: Слушай, а я как раз хотел спросить. Вот, может быть, ты мне ответишь. Наверняка же в ForkLog были какие-то интересные статьи на тему взаимодействия государства с криптой. Я даже вот видел, что вы недавно запустили рубрику отдельную в англоязычной версии про противостояние цензуре. Насколько эта тема интересна и насколько удавалось брать какие-то интересные, может быть, интервью или какие-то интересные материалы, связанные с этой темой?
Константин Голубев: Вот ты как раз меня представил как редактора, но на самом деле я редактор, собственно, этой рубрики. Эта рубрика возникла как раз, когда мы с ребятами поговорили, посмотрели, что происходит, и поняли, что очень важно именно вот эти темы сейчас освещать в нашем комьюнити – темы приватности и темы цензуры, потому что нам кажется, что именно децентрализованные решения, они какой-то выход из этой ситуации нам предлагают. Потому что мы видим, что сейчас делают корпорации, Google что вытворяет на YouTube: банят каналы ребят, которые про крипту говорят. А вот недавно Тона Вейса забанили. Я даже вот с ним вел короткое интервью. Он, кстати, не считает, что это какая-то цензура, именно нацеленная на криптоканалы, но не знаю. Посмотрим. Но интересно, что сразу после этого интервью мы узнали, что ещё одного подкастера забанили в тот же день. То есть мы видим какой-то паттерн. Ну, в рамках этой рубрики, да, конечно, очень хочется говорить и о том, что делается неправильно в плане централизованных решений, и о том, какие, может быть, есть сейчас уже альтернативы децентрализованные. Мы будем в ближайшее время говорить с людьми, которые такие проекты уже… Ну, есть же разные проекты. Есть тот же Steem, Hive, вот уже есть Mines, Mastodon, то есть выбирать на самом деле есть из чего. И понятно, что я вот лично не считаю, что нужно там отказываться от Facebook, уходить с YouTube. Понятно, что это площадки, которые денежные сейчас. То есть, если у тебя от этого зависит твоя деятельность, твоя работа, понятно, что там будешь оставаться, потому что там монетизация самая удачная. Но по крайней мере нужно знать о существовании альтернатив и поддерживать их, потому что, скорее всего, в каком-то ближайшем будущем произойдет серьёзная диверсификация этого рынка, и мне кажется, что мы сейчас можем этот процесс поддержать и ускорить без того, чтобы на какие-то идти прям сейчас жертвы и так далее.
Сергей Павлин: На какие проекты ты обращаешь внимание, что тебя интересует в технологиях? Вот что-то, что именно тебя трогает.
Константин Голубев: Ну, поскольку у меня бэкграунд такой политологический, скажем, скорее, то мне всегда был интересен именно политический, социальный момент, как это всё будет отражаться на обществе в первую очередь. И кстати, вот поле социального дискурса – те же площадки типа Facebook и так далее. Это тоже часть этого процесса, это всё очень интересно. И поэтому я наблюдаю за децентрализованными альтернативами сейчас.
Сергей Павлин: Слушай, а насколько, на твой взгляд, вообще нужно создавать альтернативы как таковые? Вот у нас в чате обсуждалась как раз эта тема про то, что не является ли это такой в некотором смысле игрой с нулевой суммой, где на самом деле рынок уже попилен между текущими игроками и уже застолбившими себе место, по сути, то есть это какие-то мессенджеры, какие-то соцсети, и что, в общем-то, может быть, и нет смысла с ними соперничать, а есть смысл что-то создавать изначально принципиально другое, то есть искать какую-то новую потребность, нежели пытаться делать крипто-твиттер, который пока так и не взлетел, хотя попытки были.
Константин Голубев: Я думаю, что тут есть как бы два лагеря, и аргументы обоих этих групп, они понятны. То есть, кто-то говорит, что централизация – это более эффективно, кто-то говорит, что децентрализация ведёт к свободе, к инновации и так далее. И в чём-то как бы они оба правы. Но я принадлежу к тому лагерю, которому интереснее децентрализация. Вот интересная, кстати, штука с биткоин-максималистами. Я ещё не понял, к какому они лагерю принадлежат, потому что вроде как децентрализованные технологии, а вроде как очень хотят как-то всё сохранить в одной струе, то есть чтобы не распылялся рынок, а был биткоин и нам его достаточно.
(01:15:11)
Сергей Павлин: Но мне всё-таки кажется, это же немножко другого поля вопрос. То есть суть в том, что нам будет достаточно биткоина в ситуации, когда он не будет принадлежать какой-то одной силе, которая может на него тем или иным способом воздействовать. И пока, насколько я понимаю, основные соперники и те люди, которые пытаются как-то противостоять биткоину, их как раз поинт заключается в том, что достаточно велик шанс провоздействовать на биткоин тем или иным ресурсом. Например, государством Китая, условно, которое берет там всех майнеров под одну гребёнку, берёт под себя. Тоже обсуждали на самом деле как-то эту тему, с Алексеем Петровым в частности, который высказывает мнение, что нет, это не реалистичный сценарий просто потому, что там, условно, а так 51%, который постоянно обсуждается, и говорится, что не такая уж она и дорогая, на самом деле это не такая большая проблема, потому что, да можно устроить double-spend какой-то определенной транзакции, но это не обозначает то, что вся система сломается. И всё равно это достаточно дорого. А если мы действительно хотим достаточно сильно повлиять на блокчейн, то это нужно не 51%, а порядка 70-ти и огромные затраты, которые просто нереалистичны. Ну, то есть, я не знаю, насколько у нас здесь сейчас будет профильная дискуссия по теме нашего разговора, но здесь возможно, что поле децентрализации биткоина как такового и поле того, что «а давайте у нас будет много разных проектов, которые при этом сами по себе будут слабее, чем биткоин, и мы рассредоточим как раз ресурсы по другим проектам, и таким образом, ослабим главную криптовалюту», они всё-таки, на мой взгляд, лежат немножечко в разных плоскостях.
Константин Голубев: Совершенно верно, это два разных вопроса. Я просто вот именно и говорил о том, что биткоин-максималисты очень ратуют за то, чтобы биткоин оставался децентрализованным, но сам рынок крипты – там децентрализация ему уже не так интересна. И на самом деле я не могу сказать, что прям я я вот уже принял какую-то одну сторону, потому что я слушал лекцию Джакомо Зукко, известного криптового максималиста, и он прям меня убедил по всем пунктам. Просто человек обладает каким-то сумасшедшим даром красноречия и доходчиво объясняет. И я понимаю все его аргументы и понимаю, что абсолютно имеет право на жизнь такой подход. Но и с другой стороны, понимаю, что есть, наверное, ценность и в диверсификации рынка.
Сергей Павлин: Ник, расскажи про своё мнение, что тебе кажется интересным среди блокчейн-технологий и на что ты обращаешь внимание.
Ник Штерингард: Возвращаясь к вопросу, который вы обсуждали с Костей, особенно я обратил внимание на социальные сети и децентрализованные, стоит ли делать альтернативы Facebook и Twitter. То есть я так понимаю, что речь в первую очередь идет о тех альтернативах, которые строиться будут не на биткоине, а именно на платформах, там, где можно реализовать такую логику, типа Ethereum, EOS и всей этой братии. Так вот, я, во-первых, считаю, что вот эти гиганты, Facebook и Twitter, они когда-то были стартапами, сейчас это корпорации. Их назвать стартапами сейчас нельзя. А корпорации, особенно такие большие, они накапливают риски годами просто, и в какой-то момент они просто берут и рушатся. То есть, у любого гиганта будет свой закат. Вопрос в том, нужно ли централизованным и/или децентрализованным сервисам с ними конкурировать, создавать каких-то киллеров для них, то есть killer app, который их убьет, какую-то альтернативу, мне кажется, это дело каждого предпринимателя, то есть что он хочет делать. Вот я предприниматель, я хочу убить Facebook и сам стать Facebook. Таких, собственно, «убийц» Facebook было просто миллион, но никто там, в принципе, особо не состоялся. Facebook, кстати, очень такую простую тактику, даже не тактику, а стратегию выбрал: они просто у всех своих конкурентов, которые выходили на рынок, брали лучшее. Тот же Snapchat, который придумал Stories, Facebook же им предложил: «Мы вас купим». Там, по-моему, предложил то ли миллиард, то ли даже три, хотя Snapchat ничего тогда не зарабатывала, насколько я помню. И Snapchat сказал, что нет, мы, в общем-то, сами по себе будем себе делать то, что хотим. И Цукерберг сказал: «Ну, о’кей. Как хочешь, в общем». Он Stories вставил в Инстаграм, потом он вставил Stories в Facebook, и, собственно, он просто скопировал своих конкурентов, украл у них лучшие фичи и стал от этого еще больше и… ну, я не знаю, насколько лучше, но всё, что нужно социальной сети, можно найти в Facebook, это правда.
Насчёт децентрализации. Ну, так как у меня есть определенные там какие-то консервативные убеждения насчёт других платформ, я вообще считаю, что там текущие имплементации PoS, DPoS, они просто несостоятельны на данный момент.
(01:20:12)
То есть все заявленные TPS, которые они говорили, что мы там будем миллион, два, три, четыре, 50, 100 в секунду делать, никто этого ещё не сделал. Ну, кто-то стремится, кто-то действительно занимается этим, а кто-то это просто сказал, для того чтобы похайпить. Мне кажется, что EOS – это очень хороший пример. Они там бесконечный tokensale проводили, собрали 4 миллиарда долларов, и в итоге у них осенью этого года, по-моему, вся сеть тупо зависла из-за одного приложения, которое не несло никакой ценности. То есть реально одно маленькое приложение, которое делало аирдропы, просто всю сеть забило. Никто не мог произвести транзакции, потому что, по-моему, не было свободного RAM, то есть никто не мог купить его на рынка Ram, и вся сеть висела. То есть это понятно, что EOS, он свои функции пока что как бы не реализовал. Возможно, реализует. Я не знаю, я не прогнозирую ничего и не люблю прогнозировать. Поэтому я считаю, что… Значит, отвечаю тогда точно на вопрос. Первый вопрос: стоит ли делать альтернативы Facebook, Twitter, в том числе децентрализованные? Это дело предпринимателей: хотят – делают, хотят – не делают. 2. Будут ли жизнеспособными децентрализованные альтернативы таким сервисам и другим сервисам? Ну, мне кажется, что в текущем положении дел пока что ни одна платформа не предлагает стабильного решения, для того чтобы развертывать такие сложные вещи, как социальные сети. Это чисто объективно, мне кажется. Ну и 3. Ну, я не то, чтобы биткоин-максималист. Наверное, в какой-то степени биткоин-максималист. Я считаю, что Bitcoin – это пока что самая стабильная и надежная сеть из всех, которые существуют в крипте. Всё остальное – они в диапазоне от очень интересных экспериментов до скама. Вот так вот. Ну, это как подводя итоги.
А какие интересные вещи в крипте еще, я хотел бы финальное, наверное, слово уже сказать, что я недавно написал статью. В общем, у меня после нее там были какие-то даже конфликты с некоторыми коллегами, не всем она понравилась, и я высказал в этой статье такое мнение (это, собственно, лично просто моё мнение, и никого не прошу с ним соглашаться). Мне кажется, что мягкая революция не получится. То есть, если мы говорим, что биткоин – это новая монетарная концепция типа золотого стандарта, но лучше, потому что у золота как бы неполной дефицит, потому что там, может, мы новое месторождение найдём и будет больше золота чуть-чуть, а у биткоина это всё решает математика, то есть он просто идеально дефицитен. Вот так скажем. Это, мне кажется, что всё равно должна случиться какая-то не то, что катастрофа, какой-то… Ну да, катастрофа, наверное, каких-то глобальных масштабов, чтобы у людей просто поменялось отношение к сути денег, и тогда они будут искать что-то новое, и тогда биткоин может стать выбором. А сейчас ну биткоин – это интересно, но у меня в кошельке лежат бумажные деньги (доллары, там ещё что-то), и я пойду ими рассчитаюсь. Даже если я понимаю, что станок – это плохо, я всё рассчитываюсь этими деньгами. И мне кажется, чтобы это изменилось, никаких мягких революций, эволюций не поможет этому процессу. Мне кажется, нужна какая-то революция. Ну, это такой как бы… Я не говорю о каких-то насильственных действиях, ни в коем случае, конечно же. Мне кажется, что просто так переход на новую монетарную концепцию не случится из-за того, что отношение людей к деньгам сейчас убеждениями и образовательными материалами просто не поменять. А что касается в этом же контексте глобальных вот этих вот Facebook и Twitter: собственно, чтобы появился новый Facebook, нужно, чтобы старый умер. Это опять-таки всё-таки не эволюция, а революция, то есть его нужно как-то посторонить, то есть нужно придумать что-то гениально новое, либо не знаю. Ну, в общем, додумайте сами.
Сергей Павлин: Ну да, здесь мне показалось на тему того, что ты сказал про революцию, наверное, твоя точка зрения похожа на историю с удалённой работой, которая сейчас происходит, когда все вынуждены работать из дома, и, собственно, кризис и та катастрофа, так или иначе которая произошла, она привела к принципиальному изменению ситуации и вынудила людей пользоваться другими методами. И они выяснили, что, оказывается, из дома-то, в общем-то, тоже можно работать и удаленка тоже в некоторых ситуациях – это «Ок», и наверняка это так или иначе изменит отношение людей к такому типу работы. Здесь, наверное, ты говоришь про что-то подобное.
Ник Штерингард: Да-да-да, очень точно. Вот хороший очень пример. Это именно то, что я имею в виду. Правильно.
Сергей Павлин: Вы, как раз касаясь, уж совсем подходя к завершению, касаясь мессенджеров и известных компаний, ведь, как мы знаем, Telegram пытается раскрутить TON (вот мы немножко его упоминали), а Facebook – Libra, которая, на мой взгляд, практически затухла, и я про нее что-то за последнее время вообще ничего не слышал.
(01:25:02)
Есть ли новости на тему этих проектов? Они в свое время были достаточно громкими, на них многие ставили и уж точно обращали внимание. Что там сейчас происходит?
Ник Штерингард: С Libra, вот последняя буквально новость, это две недели назад случилось, Дэвид Маркус сказал, что они отказываются от идеи создания глобальной цифровой валюты, обеспеченной фиатными резервами. И что они, значат, говорят: «Мы создадим 5 стейбл-коинов», – доллар, евро, фунт, сингапурский доллар и еще что-то… и японская йена, по-моему, – надо уточнить, я точно не помню, неважно. В общем, они создадут 5 стейбл-коинов, 5 отдельных единиц, и конкретно они лягут в корзину для Libra Coin, который будет использоваться, я так понимаю, в транснациональных платежах. И там сказано, что на сетевом уровне будут внедрены какие-то AML CFT вещи. Я, правда, не знаю, как именно на сетевом уровне они собираются это внедрять. Для меня это большая загадка, особенно потому, что я на сетевом уровне ничего сам написать не могу. Ну, посмотрим как бы на развитие. Мне кажется, что про блокчейн… то есть, там изначально не надо было говорить про блокчейн, там это слово оказалось ругательным в контексте того, что они создают централизованную полностью валюту. Сейчас это стало очевидно, даже тем, кто не понимал этого раньше, то есть это будет опять платёжка со стейбл-коинами своими централизованными, то есть там будут какие-то отличия косметические, но в целом внутри будет та же платежка, что и PayPal. Ну, может, она будет чуть быстрее. Может, они как-то базу данных получше сделают. Ну, не знаю, посмотрим. А TON… Ну что TON? До 30 апреля у Дурова есть время запустить проект. Возможно, он попросит отсрочку у инвесторов, еще одну, на что они вряд ли согласятся, потому что сколько можно уже, да? Возможно, сообщество, которое сформировалось вокруг TON, запустит код без Дуровых, и тогда будет ситуация такая, что есть сеть, есть Gram, но этот Gram не подкреплен теми деньгами, которые изначально влили инвесторы. И тут сложно сказать, точно сложно сказать, какая будет цена, и мы не про это вообще говорим. Мне кажется, что это нормальная история просто, что всё-таки Open Source мир, тот, в котором мы работаем, и если есть код, то почему его должен запускать именно Дуров? Ну, если у Дурова не получится – значит, запустит кто-то другой. Вопрос – доверять ли тем, кто запускает. Надо посмотреть, насколько это всё будет децентрализовано. То есть там очень сложная система. Я как-то читал про TON: какие-то рыбаки, какие-то ещё. В общем, там на самом деле сложная логика всех этих вещей, но мне кажется, что Дуров не запустит, мне кажется. По крайней мере не в тот срок, который он сказал. Мне кажется, что SEC, точнее не SEC уже, а что суд скажет, что это ценная бумага всё, потому что мне лично кажется, что так оно и есть, что это действительно ценная бумага. Они вот что интересное сказали, что Дуров выпускал по saft эти токены, то есть автоконцепция, то есть вы даёте контракт, и по этому контракту потом вам дают токены. То есть saft при этом является ценной бумагой, а сам токен – нет. Это так думалось. А получилось так, что SEC сказала: «Ну смотрите, вы нас за дураков не держите, потому что вот у нас есть saft, вот у нас есть токены, а потом эти токены всё равно продаются на вторичном рынке с прибылью. Поэтому всё вот эта вот транзакция, начиная от продажи saft до продажи на вторичном рынке, это всё и есть одна большая ценная бумага. Поэтому, товарищи Дуровы и все остальные, собственно, остановитесь, будем говорить, потому что американские инвесторы там участвовали». И я, опять же таки, говорю, что у SEC экстерриториальная юрисдикция. Хорошо это или плохо, но это так есть. И поэтому Дуров просто не может запустить без того, чтобы решить эту проблему. Решит ли он её, мне сложно сказать. Мне кажется, что нет. То есть, мне кажется, что штрафом, как в большинство айсиошных случаев, он уже не отделается. Block.one там особо не возникали. Они сразу дали штраф, большой довольно. Там 24… Блин, не буду сейчас вспоминать. Мне кажется, что 24 млн долларов они заплатили в штрафах, только чтобы от них отстали. А Дуров всё-таки решил пойти на войну. Но я не знаю, это принципиальный для него вопрос или там какие-то другие причины были, но войну он, по крайней мере на данном этапе, проигрывает. Это то, что касается проекта TON.
Сергей Павлин: Константин, Вы что-то добавите?
Константин Голубев: Да, у меня было пару недель назад интересное интервью с Гордоном Эйнстайном, такой известный достаточно криптоюрист, и он интересную идею подкинул, что, в принципе-то, токен-то, может и эволюционировать. Если он изначально, скажем, имел признаки ценной бумаги, то когда, собственно, сеть запустится, то у него будет конкретное применение, и тут это уже не совсем ценная бумага.
(01:30:07)
Если Дуров, не знаю, возместит инвесторам их деньги, вернет все эти токены на базу, а потом будет их просто продавать, уже понятно, не как ценную бумагу, а как рабочие токены на своей платформе, то, может быть, что-то и пересмотрится в этом плане. Опять же, если сообщество как-то само запустит этот токен, тоже будет интересный момент.
Сергей Павлин: Покажет время. Посмотрим. В любом случае, я думаю, за этими проектами все будут в той или иной степени наблюдать, пока в какой-то степени точка не будет поставлена, какой бы она ни была. Давайте закругляться потихоньку. Расскажите про планы. Есть ли, может быть, что-то, что вы ждете в будущем, или какое-то ясное на данный момент развитие проекта ForkLog, или, может быть, вы сами что-то видите или что-то ожидаете? Поделитесь какими-то мыслями. Если, в принципе, есть что-то еще сказать, прорекламировать или анонсировать, то, я думаю, сейчас самое время.
Ник Штерингард: Ну, давай я тогда начну. Значит, прорекламировать действительно есть что. У нас, в общем, появился такой чудесный проект, как hub.forklog.com. Это среда для компаний, где они могут напрямую создавать контент и взаимодействовать с аудиторией, которая приходит на ForkLog. Мы этот контент не модерируем, компании его создают сами, и там действительно полностью рыночная экономика, потому что если контент интересный – люди заходят, если не интересный, то не заходят. То есть мы в это вообще не вмешиваемся. И мне кажется, это чудесно. Это один из новых продуктов. Ещё что? Ну, английская версия. Это Костя расскажет. И у нас ForkLog LIVE появился. Ну, то есть как появился? Это наш YouTube, то есть наш YouTube-канал, просто он уже у нас на сайте прям устроен, и его можно смотреть прямо с домена ForkLog (live.forklog.com). Мы в будущем хотим всё-таки уйти из YouTube из-за гегемонии Google. Насколько это реально, пока что непонятно. То есть понятно, что в ущерб, не знаю, удобству, и удобству зрителя в первую очередь, мы не будем, наверное, никуда уходить, но хочется всё-таки попробовать что-то более, я не знаю, кошерное что ли, в плане… ну, там, где не цензурируют так уж жёстко. И к слову о том, что вы обсуждали с Костей, про то, что токен может эволюционировать из security в utility, я сейчас просто коротко скажу, что поискать на ForkLog. Вот у нас есть такая чудесная статья 2018 года, называется «Почему utility-токены похожи на пирамиду и станут ли популярными токены-акции». В общем, там такой чудесный специалист Павел Кравченко из Distributed Lab (чудесная компания), он объясняет, почему, собственно, utility-токены построены по принципу пирамиды, на примере лавки для шаурмы. И это настолько же смешно, насколько познавательно. Так что я всем советую эту статью найти.
В заключение что хочется сказать. Хочется сказать, наверное, что пандемия закончится – всё вернётся, может, не в то русло, которое было, но всё так или иначе будет хорошо, и всё будет хорошо с биткоином, это точно. Так что оставайтесь с ForkLog. Мы вас любим и надеемся, что вы нас тоже. Всё, спасибо.
Сергей Павлин: Спасибо, Ник. Константин, твоё финальное слово. Расскажи про какие-то, может быть, планы или что-то прорекламируй, анонсируй.
Константин Голубев: Мы сейчас формируем нашу повестку, то есть мы ее экспериментируем, пишем практически исключительно о том, что нам самим интересно, и планируем в ближайшем будущем продолжать это делать. Конечно, будем смотреть, что читатели больше отмечают. Понравились очень слова Ника про революцию, которая нужна, для того чтобы изменился статус биткоина. И прям я подумал, что же это должна быть за революция, что ж за такой катаклизм, при котором будет продолжать существовать не очень дорогое электричество и можно будет продолжать поддерживать эфир, майнить этот биткоин. И я подумал, что эпидемия как раз-то и похожа на такой сценарий. Может быть, мы как раз входим именно в тот революционный сценарий, о котором думал Ник. Может быть, это тот самый момент истины. Это забавно.
Сергей Павлин: Да, я видел где-то среди коллег из то ли Ethereum Foundation, то ли… Кого же я читал Twitter? А, да, из проекта MYTHX, который ребята делают, который делают статический анализатор кода, и один из их разработчиков ведущих, он как раз писал, что для биткоина момент, в принципе, сейчас такой: сейчас или никогда. Типа того, что закупаемся биткоинами сейчас, потому что потом, скорее всего, уже такого момента не представится ровно по той простой причине, что дальше, скорее всего, будет какой-то скачок вперед.
(01:35:07)
Естественно, это его личное мнение, но тем не менее, идея того, что это так или иначе какой-то краеугольный камень, такой определённый ключевой момент в развитии цифровых валют, наверное, в любом случае он им станет. Ну и, наверное, впрочем, как и практически для любого бизнеса сейчас, такой глобальный, тотальный локдаун, конечно, на весь мир в той или иной степени повлияет. Так что здесь остаётся только узнать, насколько он повлияет на ту область, в которой мы работаем и которой мы интересуемся.
Ник Штерингард: Это идеальный катаклизм для биткоина. Вот если бы был какой-то потом, не знаю, или нападение инопланетян, это не очень бы хорошо сказалось. А вот эпидемия, которая нас выдавливает в онлайн, но при этом есть какая-то возможность потом вернуться к производству, это да.
Сергей Павлин: O’key. Спасибо, друзья. Благодарю вас, что зашли к нам в эфир. Мы, естественно, сами давно читаем ForkLog, давно являемся подписчиками. Вот лично я смотрю ваш Youtube-канал. Наверное, меньше читаю статьи, но вот сюжеты в YouTube смотрю регулярно. Спасибо вам большое, что генерите много качественного контента. От меня лично спасибо, что не сваливаетесь в тему исключительно инвестиций, денег и именно попытки заработать на крипте, а пытаетесь протолкнуть в массы, в том числе, технологическую составляющую и привлекаете людей вообще разобраться в этой теме и с экономической точки зрения, и с точки зрения того, чтобы не попадаться на скам-проекты. Мне кажется, это прекрасно и очень здорово, что главный русскоязычный новостной проект в Интернете, он ещё и качественный, за который совершенно не стыдно и можно вполне себе гордиться, и говорить: «Ребята, смотрите, вот всё здорово, читайте новости и смотрите, что делают коллеги».
Константин Голубев: Спасибо.
Ник Штерингард: Спасибо. Я аж покраснел, наверное, от комплимента. Мы стараемся и будем стараться, да.
Сергей Павлин: Мы все вместе делаем более-менее одно дело, так что, мне кажется, это хорошо. Завершаю.
Спасибо всем слушателям, что остаетесь с Базовым Блоком, что строите с нами это комьюнити погруженных в блокчейн без буллшита людей. Присоединяйтесь обязательно к нам в Telegram-канал и в Telegram-чат. Ссылки везде на Telegram-ресурсы доступны. У нас в чате регулярно случаются классные зарубы с ведущими разработчиками, экспертами и другими людьми из блокчейн-сообществ, русскоговорящими. Там всё на русском происходит. И мне кажется, такого уровня болтовни, наверное, сложно вообще найти на просторах российского Интернета. Так что Welcome! Мы будем рады вас там видеть.
Спасибо большое нашим «Патронам», которые продолжают нас поддерживать на сайте patreon.com/basicbloсkradio. Оставляйте донаты, мы для вас сделаем небольшие дополнительные бонусные материалы, чтобы у вас было чувство, что вы не просто так, знаете ли, нам деньги, а ещё и что-то за это получили. Мне кажется, мы делаем всем приятно.
Спасибо нашим спонсорам: компании Zerion, которые делают интерфейсы к DeFi-протоколам, компании HodlHodl – площадке для покупки и продажи биткоинов без верификации и Solanа – быстрого блокчейна без шардинга.
Это был «Базовый Блок», выпуск 121. Его ведущим сегодня был Сергей Павлин. Мы общались с ребятами из ForkLog, из новостного агентства русскоязычного сообщества, которое пытается вперед продолжать и развивать криптовалюты, информацию о них. С нами был Ник Штерингард и Константин Голубев, редакторы ForkLog. Спасибо большое ребятам. Спасибо большое слушателям. До следующих выпусков и пока!
(01:39:10)Конец записи